История в письмах, пришедших с фронта
3 июля 1944 года
Уважаемый Баукеш!
Береги свое здоровье! Не надо надрываться за всех.
Сейчас мы пишем историю дивизии. Надо успеть до празднования очередной годовщины формирования соединения. Уже четыре дня вместе с нами работает Митя Снегин. Кажется, в скором времени обстановка изменится. И есть опасения, что мы не сможем завершить начатое дело. Если позволяет здоровье, опиши нам несколько эпизодов из событий под Москвой. Эту часть истории поручили написать Огневу (его опять приняли в редакцию), но он ничего толком не может сделать.
Я буду писать историю создания дивизии, а также тот период, когда сам стал служить здесь. Дмитрий напишет, начиная от Нахабина и до моего прибытия сюда. Но самое ответственное – это бои под Москвой.
2 марта 1945 года
Баукеш!
Как кончится эта возня, последние копейки в кармане отдам кому-нибудь в качестве жертвоприношения. Вот уже два месяца то одному, то другому начальнику рассказываю, кто я да откуда. Обидно до боли. Но меня беспокоит то, что не успеваю выполнить твое поручение. Работаю время от времени, но половину первой части повести перевел. Еще один рывок, и дело будет сделано.
К Вере Павловне (известный российский кинорежиссер В. П. Строева. Прим. автора) хоть один раз в неделю, но стараюсь забежать. Она сейчас – единственный мой покровитель, советник и помощник в одном лице.
Как всегда, слухи быстро распространяются. Некоторые из них вонзаются в сердце, как заноза. Я говорю о сваре со стороны наших соседей. Книга Малика «Майдантас достарым» («Мои фронтовые друзья») была набрана, и ее готовили в печать. Но в последний момент книгу сняли с производства. А причина оскорбительна – почему автор в своей книге много пишет о казахах?! Что за бездумность! И про тебя иногда такие мнения распространяются. Вера Павловна на эти высказывания реагирует очень болезненно. Я ее успокаиваю: «Собака лает, караван продолжает путь».
12 апреля 1945 года
Уважаемый Баукеш!
Получили твое письмо, присланное через ребят. Мы очень рады за тебя. Странно, что мы до сих пор не получали твоих писем, о которых ты пишешь. Вера Павловна всегда настаивала, чтобы я писал тебе на русском языке. Похоже, она права, потому что мне кажется, что цензоры просто уничтожают письма, написанные на казахском языке.
Я слышал о журнале «Майдан» («Фронт»), но увидел его впервые. Прекрасное издание. Но самое радостное то, что твой рассказ оказался лучшим в этом номере.
Коротко о себе. Наконец-то закончились мои двухмесячные мытарства. 28 февраля вышел приказ о моем назначении. На ту должность, на которую готовили меня, назначили Аманжолова, а меня утвердили на его место. И на том спасибо. Работа знакомая.
В прошлый раз я писал тебе, что работа над переводом «Волоколамского шоссе» идет ни шатко, ни валко. Конечно, темпы не устраивают меня самого. Но в большей степени я недоволен и качеством перевода. Может быть, сказалась та неопределенность, которая преследовала меня тогда. Сейчас перечитываю написанное собой, и мне становится неловко: язык кондовый, трудно читаемый, мысли путанные. Это не перевод, даже не подстрочный перевод. Но я тебе обещаю, что твое поручение выполню к сроку и качественно. К празднику Казахстана завершу обе части повести.
Каныш не сдержал своего обещания и не решился заключить со мной договор на издание повести «Волоколамское шоссе» на казахском языке. Тут приехал новый директор издательства Жумабай Есбатыров. Мы с ним долго торговались, но в конце концов подписали договор. Согласно договору, объем повести (двух частей) на казахском языке составит 15 печатных листов, тираж – 29 тысяч экземпляров. Цена каждого печатного листа – 1,2 тысячи рублей. Я согласился на такие условия.
Мухтар и Куляш здесь, в Москве. Если верить словам Куляш, Сталин прочитал твою повесть и рекомендовал ее на Госпремию.
8 сентября 1945 года
Уважаемый Баукеш!
Пользуясь тем, что Вера Павловна едет к тебе, пишу письмо, чтобы она передала тебе. Я уже писал, что нахожусь в творческом застое. Не решается вопрос с увольнением из армии. Вроде и работы здесь нет, а вот начальство не хочет отпускать домой. Другое дело, были бы условия для нормальной жизни и работы, для творческого роста, но всего этого нет. Затишье во всем, как бы лень не пропитала душу.
Если вдруг удастся уволиться из армии, в первую очередь займусь продолжением перевода твоей повести. Во-вторых, приступлю к повести о знаменитом снайпере нашей дивизии Абдибекове. Материалы уже собраны, более того, составлен план. Надо только работать.
5 октября 1946 года
Уважаемый Бауке!
После отдыха в ауле перевез семью в Алматы и устроился на работу в ИМЭЛ – это институт Маркса, Энгельса и Ленина. Научным сотрудником. Я не хотел, но так вышло. С одной стороны, не хочу работать под началом Есбатырова. С другой стороны, здесь есть условия для продолжения заочной учебы и получения действительно высшего образования.
Сейчас у нас идет горячая кампания. После постановления ЦК (о журналах «Звезда» и «Ленинград») писателям пришлось несладко. Кто-то бесится с жиру, кто-то — с холоду. Конечно, вторых больше. Ты же знаешь, что во время таких кампаний наружу всплывают толпы активистов. Они всех мажут черной краской, не разбираясь, кто прав, а кто нет. Получается, что хуже писателей и врагов-то у народа нет! И наш Абдильда чуть не оказался сторонником Зощенко; едва удалось отбиться от клеветников. Только Шокана, Абая и Жамбыла еще не облили грязью!
Бекет МОМЫНКУЛ,
член Союза писателей РК
