«Творчество Жамбыла, его жизненный путь должны восприниматься как новая веха жизни не одного отдельного человека, а всей казахской устной литературы, ее импровизаторского искусства, как ее крупный взлет в XX столетии». Эту цитату из статьи Первого Президента РК – Елбасы Нурсултана Назарбаева, посвященной Жамбылу, по праву можно назвать эпиграфом к большой книжной выставке, открывшейся в Национальной библиотеке Республики Казахстан.
Перо акына
«Жыр алыбы Жамбыл» – так Национальная библиотека назвала выставку, посвященную 175-летию поэта-импровизатора, сказителя и воинственного жыршы. Представленные на ней издания, в том числе научные исследования жизни и творчества акына, его произведения, переведенные на десятки языков, подтверждают, что Жамбыл Жабаев – это одно из удивительных явлений в истории национальной культуры. Мощь и сила песен акына, сумевшего заслужить всенародное признание, поставили его в один ряд с известными поэтами.
Между началом и концом жизни певца-импровизатора пролегла целая эпоха. Жамбыл родился, когда в России еще существовало крепостное право, николаевские жандармы, когда писали гусиным пером. История его жизни по праву составляет часть истории народа Казахстана.
При жизни Жамбыла записи его выступлений на граммофонные пластинки производились очень редко. Возможно, здесь свою роль сыграли и годы акына, в силу которых ему трудно было выполнять правила, предъявляемые к певцам при записи. Говорят, единственная сохранившаяся запись голоса акына – его «Терме». Произведена она Всесоюзным радио на граммофонную пластинку в 1936 году, во время Декады казахского искусства в Москве.
Надо признать, что существовала недооценка живого звучания голоса Жамбыла: многие записи его выступлений как технически несовершенные были выбракованы и утрачены навсегда. Тем не менее история сохранила музыкальные произведения пусть и не в исполнении самого Жамбыла… Они были записаны на магнитофон по напевам поэтов Гали Орманова и Таира Жарокова, длительное время бывших литературными секретарями или, образно говоря, пером акына.
«Аюгай» – первая любовь
Особняком в творчестве певца-импровизатора стоит лирическая песня «Аюгай», с которой связана одна из трагических страниц его жизни.
По воспоминаниям Таира Жарокова, он и Кенен Азербаев в 1937 году сопровождали Жамбыла на Кавказ. Во время путешествия он часто брал домбру и исполнял эту песню, от которой у него наворачивались слезы на глаза. Объясняя свои чувства, Жамбыл рассказал, что автором песни «Аюгай» была известная в свое время девушка-акын Сара, с которой он не раз состязался на айтысах и полюбил ее. Однако отец Сары выдал ее замуж за сына местного бая. Ревнивый муж запретил ей не только петь, но даже появляться на людях. Очевидно, запрет был нарушен, и муж в ярости убил Сару. Эта трагедия оставила глубокий шрам на сердце Жамбыла.
Отдельного слова заслуживает писатель, поэт и переводчик Павел Кузнецов. Его большой заслугой на литературном поприще называют открытие им для русского читателя Жамбыла – корифея казахской устной поэзии. На долгие годы Павел Николаевич связал свою творческую судьбу с акыном и перевел десятки его песен, стихотворений и поэм.
Произведения Жамбыла на русском языке сразу же выходили в большую прессу: их печатали «Правда», «Литературная газета», «Труд», «Комсомольская правда», «Сельская жизнь». Книги на русском языке с именем Жамбыла появлялись на прилавках магазинов и в библиотеках, его стихи звучали по радио.
И в этом – огромный переводческий труд Павла Кузнецова, он глубоко уважал акына и преклонялся перед его мудростью и талантом. Свое восхищение дарованием Жамбыла, его тернистым жизненным путем, свою любовь к поэту Павел Николаевич с большой художественной щедростью выразил в романе «Человек находит счастье».
Ученик Суюмбая
Плодотворные жизнь и творчество Жамбыла стали предметом изучения исследователей, историков и литературоведов, потому что каждая его песня полна смысла и будит воображение. Величие акына в том, что он сумел стать как бы сознанием самого народа на сложнейших этапах развития, а его поэзия – зеркалом, где отразилась история казахов за целое столетие.
Годы жизни великого жырау выпали на сложнейший период в истории: Жамбыл застал начало распада тысячелетнего кочевого образа жизни, на его глазах менялась веками господствовавшая система государственного устройства, отгремели две мировые войны. Именно в такие переломные моменты востребован голос народных певцов.
Об этом прекрасно сказал сам Жамбыл: «Тот не певец, кто к борьбе не зовет,⁄Кто сердцем с народом своим не живет,⁄Кто песни о Родине не поет». И еще: «Акын вдохновенный и славный лишь тот,⁄Чью песню лелеет и любит народ».
В те годы, когда формировалось искусство Жамбыла, казахская степь жила богатой внутренней жизнью: она пела, играла, сочиняла проникновенные мелодии, то полные лирической печали, то дышащие гневом. Степь боролась и идеалы своей национально-освободительной борьбы вкладывала в уста певцов.
Эта стихия народного искусства, воспитавшая жырау, была представлена на выставке разными изданиями. Так, сохранился рассказ о будущем учителе Жамбыла – акыне Суюмбае, его приезде в аул, о том, как 15-летний певец взял домбру и подошел к юрте, где остановился прославленный Суюмбай. Выслушав юношу, как вспоминал позднее сам Жамбыл, «он пообещал помочь и любить меня, это был самый счастливый час в моей жизни. Так я стал учеником Суюмбая, которому было в то время 50 лет».
Правда образа
Яркое творчество и судьба Жамбыла словно просились на страницы книг и экраны. Национальная библиотека в рамках выставки продемонстрировала кадры из фильма «Джамбул», премьера которого состоялась в 1953 году. Образ знаменитого акына на экране воссоздал Шакен Айманов, в то время художественный руководитель Алматинского драматического театра. Как писали тогда газеты, «он прекрасно справился с трудной творческой задачей, поставленной перед ним» и представил Жамбыла достойным гражданином и поэтом.
Следует добавить, что о Жамбыле досоветского периода известно мало. Сохранилась фотография, сделанная в 1913 году: сидит группа акынов, созванных губернским начальством в город Верный для участия в торжествах в честь 300-летия династии Романовых. В центре снимка – пожилой человек с красивой бородой. В его руках – домбра.
Сохранился другой снимок, уже 1916 года. И на нем изображена группа людей, но уже не акынов, а участников известного восстания. И здесь все тот же человек с красивой бородой, но уже без домбры и чуть сгорбленный. Это был Жамбыл: народного акына обвинили в участии в восстании.
Сохранился еще номер альманаха «Терме» за 1923 год, в котором опубликовали материалы ташкентской экспедиции в Семиречье. В них рассказывается о 16 жетысуских акынах во главе с Жамбылом Жабаевым. Вот, пожалуй, все, что было известно из официальных источников.
Новые условия, созданные в Казахской ССР для творчества акына, возможность печатать стихи многократно увеличили его аудиторию. И здесь на помощь Жамбылу пришли Мухтар Ауэзов, Сабит Муканов, Абдильда Тажибаев. С сыновним уважением они давали советы, выступали в роли ценителей впервые пропетых Жамбылом песен.
Говоря словами великого Мухтара Ауэзова, певцу, «знавшему миллион строк наизусть», литературными секретарями служили поэты Таир Жароков, Гали Орманов, Калмакан Абдыкадыров, Капан Сатыбалдин, Касым Тогузаков. Не вмешиваясь в процесс созидания, они записывали импровизацию Жамбыла в миг ее рождения. То была дань уважения гениальному старцу, сохранившему поэтические традиции прошлых веков, сочность и яркую образность казахского языка.
Именем гордой
и древней горы
Жамбыл родился 28 февраля 1846 года в семье бедного казаха Жабая. Согласно семейному преданию, мать Улдан родила его в то время, когда аул Истыбая (деда Жамбыла) спасался от набегов, нередких в то время в казахской степи. Роды случились в местечке возле горы Жамбыл, название которой означает крепость. Молодой джигит Жабай, отец Жамбыла, решил дать сыну имя древней горы, «приютившей» их аул.
Вот как об этом рассказывает в автобиографической поэме «Моя жизнь» Жамбыл: «В ночь у подножия Джамбула горы,⁄Сжавшись комочком у снежной норы,⁄Мать моя, рабскую жизнь кляня,⁄В стонах и муках родила меня.⁄Молча собрался голодный аул,⁄Дали казахи мне имя Джамбул,⁄Пели акыны под звуки домбры⁄Песню о мальчике, в бурю рожденном,⁄Песню о мальчике, нареченном⁄Именем гордой и древней горы».
Жамбыл рос независимым и озорным мальчиком, заводилой во многих детских проделках. Он не упускал случая побывать на шумных пирах, многолюдных сборищах. Но больше всего любил бывать у табунщиков – укротителей необъезженных скакунов. А еще у чабанов, которые знали множество песен и занимательных сказок.
Наблюдая, как сын играет на домбре, Улдан говорила: «Музыкальный дар моего дяди Канадана передался ему». Канадан был известен в народе как музыкант и композитор. Однако отцу Жабаю не нравилось увлечение сына поэзией и музыкой. Несмотря на недовольство отца, будущий акын решился на отважный поступок – он подошел к отцу с домброй и попросил благословения: «Слово к сердцу не идет.⁄Школа горькая, прощай!⁄Мне во сне явилась песня,⁄Сердце, песней, закипай!⁄Мой отец! К мулле насильно⁄Ты идти не заставляй».
Отец не благословил сына на поэзию. Тогда Жамбыл направился к акыну Суюмбаю и смог научиться у него не только умению критически оценивать происходящие в жизни явления, смело высказывать отношение к ним, но и поэтическим качествам – импровизаторскому мастерству, красноречию, пониманию нюансов поэтической речи, искусству мгновенной реакции поэтическим слогом на разные события.
Позднее Жамбыл говорил: «Мой наставник Суюмбай⁄Пел и звал: «Не унывай!»⁄Дар его сердечных слов⁄Я несу из края в край.⁄«Суюмбай», – скажу лишь я, –⁄Черным вихрем пролетает⁄ Слов гремучая струя».
Черпай слово
из своего сердца
Жамбыл выучил наизусть и исполнял многие эпические сказания, тем не менее путь к всенародному признанию был долгим. Спустя много лет Жамбыл вновь встретился с Суюмбаем. Учитель остался недоволен манерой пения и стихами ученика. И дал Жамбылу совет: «Большой акын должен иметь свой голос, измерять землю своим аршином. Каждое твое слово должно разить, как кинжал. Никогда не лицемерь. Черпай слово из своего сердца, как воду из колодца».
Через всю жизнь пронес Жамбыл слова учителя и не раз на склоне лет повторял их своим ученикам. Он создал новую поэтическую манеру, сочетая конкретность и реалистическую достоверность в изображении народной жизни. Его стихотворениям свойственны задушевность, простота и этичность, потрясает психологическая насыщенность слов акына. Он обличал скупость и взяточничество, спесь и праздность: «Тот батыр, кто за народ⁄В битве жизнь отдает,⁄Трус пощады не добьется,⁄Богатырь найдет почет».
Жамбыл, по утверждению исследователей, стремился обновлять традиции айтыса, который сложился как жанр, где каждый из участников стремился возвысить достоинство своего рода, своих батыров и одновременно поносил род соперника. Жамбыл стремился в первую очередь прочувствовать зрителя, узнать народную оценку персонажа, о котором он пел на айтысе, с тем чтобы обличить слабые стороны его характера и привычек. Не ослабляя интереса слушателей, Жамбыл сгущал в образе-персонаже присущие ему типичные черты, а затем конкретизировал обстановку, где они проявлялись. И тем самым вызывал восторг. Он был певцом действительной жизни, и это помогало ему создавать правдивые образы современников.
…Утром 22 июня 1945 года перестало биться сердце великого жырау. А страна тем временем готовилась праздновать его столетний юбилей: проживи акын еще полгода – и это был бы первый в мире прижизненный 100-летний юбилей поэта.
В наследство Жамбыл оставил нам свои песни, которые продолжают звучать, даря духовную радость: «Не боимся ни бурь, ни гроз,⁄Наша сила кипит ключом…⁄Выше молот, кузнец, вздымай,⁄Глубже, пахарь, пласты взрывай –⁄И густым золотым зерном,⁄Как на свадьбе, народ осыпай!»
Раушан Шулембаева
